“Все наши цели сводятся к одной: помогать врачам лечить детей”. Интервью с директором фонда “Подари жизнь” Екатериной Шерговой
Год назад Екатерина Шергова заняла должность директора фонда “Подари жизнь” и говорит, что ей безумно повезло, потому что это настоящая работа, которая имеет смысл. В преддверии благотворительного фестиваля Клуба путешествий в поддержку фонда “Подари жизнь” мы поговорили с Екатериной о том, чем хороши такие проекты для благотворителей и основных целях фонда на ближайшее будущее.
Как началась ваша история с фондом?
Все началось в 2005 году, когда я познакомилась с Катей Чистяковой, которая в то время возглавляла инциативную группу “Доноры детям”. Они занимались поиском доноров для пациентов Российской детской клинической больницы. Прочитала об этом я в “Живом Журнале”. Я работала тогда на телевидении и решила, что могу помочь. Мы провели первую акцию с участием звезд: они приезжали в больницу к детям, а потом рассказывали нашим зрителям о том, как важно сдавать кровь. Это было начало моего волонтерского пути. Никакого фонда еще в помине не было. Потом я познакомилась на благотворительном концерте в театре “Современник” с Диной и Чулпан (Дина Корзун и Чулпан Хаматова – учредители фонда “Подари жизнь” – прим. Клуба). Я продолжала работать на телевидении, но помогала чем могла. Когда мы решили сделать фонд, то тех, кто выступал волонтерами, было решено пригласить в попечительский совет, и меня в том числе. А потом я решила уйти с телевидения в пиар и много консультировала фонд в этой сфере. В какой-то момент исполнительный директор фонда сказал мне: “Ну, хватит уже, приходи к нам”. Я пришла сначала на полставки, потом на полную ставку. Год назад, когда Екатерина Чистякова (бывший директор фонда – прим. Клуба) решила, что поедет учиться в Америку и покинет пост директора, мне предложили ее должность. Вот такой у меня путь. Вся моя жизнь совершенно изменилась, изменился круг друзей, появились новые, совершенно потрясающие люди.
Не жалко было уходить с телевидения?
Нет, я с телевидения первый раз ушла в 2006 году, и это был очень осознанный уход, потому что я поняла, что все амбиции, которые были у меня в возрасте двадцати с чем-то лет, я полностью реализовала. Конечно, я не стала ведущей программы “Время”, но я, честно говоря, никогда особо и не стремилась. А все, что хотела, я попробовала. Я поработала в пиаре у Романа Абрамовича, потом на спутниковом телеканале “Совершенно секретно”и на радио. Но в 2012 году я ушла с радио, потому что стало понятно, что информационное пространство схлопывается и свободы маневра даже в радиоэфире становится все меньше и меньше: если спросить всех, с кем мы вместе работали, того же Мишу Кожухова, все по-своему жалеют о том, что не остались в той профессии, которой занимались много лет. Но я считаю, что мне безумно повезло, что фонд случился в моей жизни. Потому что это настоящая работа, которая имеет смысл.
С политической журналистикой у нас сегодня беда, это правда. Но зато есть другие чудесные сферы – социальная, например.
Да, она и правда у нас прекрасная. На самом деле, многие же стали дрейфовать в эту сторону. И посмотрите, какие у нас есть и культурные и образовательные проекты, куда ушли те, кто занимались раньше политической журналистикой. Люди нашли себе нишу. Я, например, всегда считала, что не настолько хорошо пишу, чтобы стать пишущим журналистом. Я всю жизнь проработала на телевидении и на радио, но о я не то что ни секунды не пожалела, я на самом деле счастлива, что у меня такая работа – в фонде.
Это же очень здорово. Учитывая, что за последние несколько лет идет рост интереса к благотворительности.
Да, безусловно. Вообще в нашей стране благотворительность проделала гигантский путь. Без ложной скромности можно сказать, что во многом благодаря фонду “Подари жизнь”. Конечно, этот путь у других стран более долгий и давний – они его прошли 50, 60, 80 лет назад. Но мы, простите, только недавно закончили с советской властью, и то, я так понимаю, не везде, у некоторых в головах она до сих пор осталась. Но сейчас благотворительность действительно становится для многих нормой жизни. И это прекрасно.
Мне кажется, что работа в фонде для некоторых – это как профессия врача. Нужно быть немножко циничным, для того чтобы не пропускать чересчур через себя, иначе просто закончишься. Сталкиваетесь ли вы с таким чувством?
Безусловно, иногда выгорание приходит. Но мы стараемся наблюдать за тем, чтобы такого не случалось. У нас работает прекрасная психологическая поддержка и сотрудники, и волонтеры знают, что они в любой момент могут попросить о помощи.
Но очень многие люди не идут в благотворительность, потому что не хотят видеть горе. Даже сотрудники фонда по-разному подходят к работе. Например, я не знакомлюсь с детьми и семьями. Я себя знаю. Я значительно больше пользы принесу фонду, если этого прямого соприкосновения в моей жизни будет немного. Конечно, есть ситуации, когда невозможно не познакомиться, не пообщаться. И я их ни в коем случае не избегаю. Но это мое решение, склад моего характера. А есть люди, которые разговаривают с каждым больным ребенком. Не только потому что это их обязанность, а еще и личный выбор.
А вот среди благотворителей есть те, кто хочет знать, что за ребенку они помогают. Они иногда потом звонят сотрудникам фонда: “Я вот давал деньги на лечение, а как у этого ребенка сейчас дела?” Мы регулярно пишем этим людям письма, рассказываем, как у ребенка сейчас дела. А есть те, кто хотел бы помочь, но при этом сильно не погружаясь. Им для этого нужен проверенный, известный фонд, коим является “Подари жизнь”. Мы довольно много вложили, чтобы люди нам доверяли и продолжали это делать.
Более того, порой бывает так, что человек не хочет отказывать себе в каких-то удовольствиях, но при этом не хочет испытывать угрызения совести. И вот тут появляется такой проект – поездки, вечеринки, во время которой вы и время хорошо проводите, но…
Делаете доброе дело.
Да. Мне кажется, это прекрасно. И такие проекты фонда людям дико нравятся. И мне в том числе! Я, например, не только директор, но еще и женщина. Люблю ходить по магазинам. И мне нравится то, что я могу не переживать, что потратила слишком много денег на какое-то платье, если я буду знать, что часть из этих денег пошла на благотворительность. Это такое – разумное потребление.
Первый подобный проект в нашей стране случился в 2008 году, когда появилась первая в России пластиковая карта с благотворительной программой – совместный проект фонда “Подари жизнь”, Сбербанка и Visa. Эта карта работает по сей день. Суть простая: вы совершаете покупки, три рубля с каждой тысячи идет в фонд, плюс три рубля добавляет от себя Сбербанк, Visa, они удваивают ваше отчисление. То есть, вы сходили в магазин, купили продуктов в семью, купили еще корм собаке, потратили, условно говоря, 10 тысяч на все. Хоп, 60 рублей идет в фонд. Много для вас? Учитывая, что с вас взяли только 30 рублей, а еще 30 добавил Сбербанк. Вам каждый месяц приходит смска, что из ваших трат 200-300 рублей переведено в фонд “Подари жизнь”. Вы тот самый благотворитель, которой тихо и незаметно поддерживает системную благотворительность в нашей стране.
Также вы можете подписаться на ежемесячное пожертвование в 500 или 1000 рублей. И время от времени получать по почте благодарности и рассказы про то, кому вы помогли. Если хотите. Если не хотите, вы можете не получать. Мы добро насильно не причиняем (смеется).
Благотворительный фестиваль с Клубом как раз тоже относится к “разумному потреблению”.
Подобный проект для нас первый. Такой теплый вечер, когда появится еще и возможность обрести новых друзей. Чулпан же недавно ездила в Париж с Клубом с очень интересной темой “Россия в изгнании”. Она очень много по вечерам сидела с теми людьми, которые купили это путешествие и с ними общалась. Стало понятно, что есть какие-то вещи, которые действительно людям надо продолжать рассказывать, потому что они не так много знают о том, что мы делаем и как. Мне кажется, такой душевный проект с Клубом путешествий Михаила Кожухова – это очень здорово.
Если человек-скептик пишет какие-то дурацкие комментарии, вы расстраиваетесь или все-таки философски к этому относитесь?
Стараюсь по-философски. Главное правило социальных сетей звучит так: don't feed the troll (не кормите тролля). Конечно, мы сталкиваемся с негативом. Но я считаю, что если человек говорит: “Я знаю, что вы там всё украли в благотворительности”, – это разговор ни о чем. А если человек говорит: “Я вам жертвовал и хочу понять, на что пошли эти деньги”, – мы всегда с этим человеком разговариваем. И должны разговаривать, и любой благотворительный фонд должен разговаривать. Любой человек, сколько бы он ни пожертвовал в фонд, имеет право задать вопрос и должен получить ответ.
Один из самых распространенных стереотипов, что наш фонд берет деньги у государства. А он не берет. Вот за 13 лет существования фонда мы не взяли ни копейки у государства. Мы даже на гранты не подаемся. Это наша принципиальная позиция. Все деньги, которые есть у фонда, дают простые люди или компании. Все, других денег здесь нет. И эти деньги не нам, это деньги врачам, в больницы и детям. Конечно, мы здесь зарплату получаем, это правда. Но опять же, если человек говорит: “А я не хочу, чтобы из моих денег, которые я даю в фонд, директор получала зарплату”, – окей, он не будет. Напиши, на что именно сдаешь деньги. Это будут абсолютно целевые деньги, и из них не будет оплачиваться моя зарплата и зарплата сотрудникам фонда. По закону мы имеем право тратить до двадцати процентов на административные расходы. А фонд, руководство, правление фонда несколько лет назад приняли решение, что мы не будем тратить больше десяти. Но мы и их не тратим! Высокие расходы для нас – это семь процентов. И мы с коллегами готовы за каждую копейку отчитаться, если кто-то сомневается. А сомневаться будут всегда. Но это нормально. Я просто поняла, что благотворительность – это такая же отрасль, в которой все на свете разбираются так же, как и в воспитании детей.
Фондов же очень много. Никогда не было мыслей о монополизации?
Нет, фондов как раз должно быть много, и разных. Просто принципы работы у всех должны быть одинаковые. Я имею в виду открытость, честность и порядочность. Больше скажу, что такие фонды, как “Подари жизнь”, с таким же направлением, должны быть практически в каждом городе. Потому что некоторым людям непонятно, почему они должны тратить деньги на какую-то больницу, которая находится в далекой Москве или в Санкт-Петербурге. Но если они помогают своей больнице или ребенку из своего города, это становится для них понятным.
У всех разные потребности. Есть фонды помощи домашним животным, у них одни потребности, а у нас совершенно другие. Сколько нужно собаке на ее содержание в приюте, пока ее не взяли в семью? Ну, совсем не те суммы, которые фонд тратит на лечение одного ребенка: во втором случае это могут быть миллионы. Вот я, например. Я тоже считаю, что надо поддерживать разные фонды. Но я не могу поддержать всех. Я села, составила для себя список фондов, которым я считаю нужным помогать, и оформила ежемесячное пожертвование. Это любой может сделать. Выбирайте фонды, которым доверяете.
А какие у вас сейчас основные цели, планы на будущее?
На данный момент одна из самых амбициозных задач для фонда – сделать так, чтобы повысить доступность процедуры трансплантации костного мозга для детей. Сейчас в этой процедуре нуждается 900 детей, а получает ее всего 70 процентов. 30 процентов этот вид лечения не получает, потому что не хватает мест в клиниках, где есть специализированные отделения, где врачи обучены. Поэтому мы сейчас развиваем трансплантационные центры в регионах. Планов и целей у нас много, но все они сводятся к тому, что мы хотели бы просто по-прежнему иметь возможность помогать врачам лечить детей. Это наша задача, а без благотворителей с ней справиться трудно. Для нас важно, чтобы ребенок получил лечение в любом случае. Не может быть такого, что ребенку отказано в лечении просто потому что нет лекарств. Наша помощь врачам в том, чтобы их подопечные, их пациенты были полностью обеспечены. Так что мы считаем, – может быть, это громко звучит, – что мы помогаем врачам лечить. Но лечат, конечно, они.