Верхом на мопеде: невероятная история бабушки Лены, которая открывает мир в 90 лет
«Друзья, я хочу познакомить вас с удивительным человеком», – написала два года назад на своей страничке москвичка Екатерина Папина. Так о бабушке Лене узнал, без преувеличения, весь мир. Фотографии очаровательной бабули в яркой соломенной шляпе и верхом на мопеде облетели сначала весь рунет, а после разошлись на разных языках. Еще бы! В свои 89 лет бабушка Лена прилетела из Красноярска во Вьетнам одна. Просто потому, что любит путешествовать.
Я позвонила бабушке Лене в Красноярск, чтобы послушать о том, как можно путешествовать на пенсии, а вместо этого будто сама совершила путешествие в прошлое. Настолько кинематографичной оказалась ее память, и рассказанные ею истории так и замелькали кадрами перед глазами: голодное детство тридцатых годов, беспокойное послевоенное время и лихорадочно закрутившаяся жизнь после.
А тут еще я, голодная, пришла...
Елена Михайловна Ерхова родилась в 1927 году в Оренбургской области. Матери не стало, когда ей было три года, а отец уехал на заработки, оставив маленькую Лену на попечение дедушки. Больше отца она не видела. Такое тогда было время. Страшное, тяжелое.
– Деду моему было семьдесят пять, а он корову умудрялся держать, — рассказывает о своем детстве бабушка Лена, — вот только невзлюбила меня остальная родня, жалко было на меня стакана молока в день, и отправили меня к родственникам в другое село. Я пошла, а та меня на порог не пускает, коровы у них и вовсе нет, себя кормить-то нечем, а тут еще я, голодная, пришла...
Тридцатые годы на селе были непростым временем. Голодно было жить не только людям, но и волкам. Вечером было страшно выглянуть за калитку: к домам из леса выходили лютые волки, ища, чем бы поживиться. А тут — четырехлетней девочке по темноте возвращаться обратно.
– Любили у нас тогда маленьких детей пугать волками, мол, плохо вести себя будешь, волк тебя заберет, — вспоминает бабушка Лена, — а тут из одного дома меня выгнали, в другой дом не пустили, села я на навозную кучу и давай плакать: раз такая я плохая, что никому не нужна, то пусть волк меня и заберет!
И здесь, как по желанию, идет на нее — как подумала тогда — большая собака. Только вот отворилась дверь неприветливого прежде дома, зашумели, забили палкой по пустому ведру, и «собака» дала деру, а маленькую Лену пустили в дом. Вот как бывает: хотел волк съесть, а на самом деле спас.
Знала бы та маленькая девочка, как будут сбываться ее желания через восемьдесят лет.
Работа, работа и снова работа
Бабушка Лена, узнав, откуда я родом, встретила меня как старую добрую знакомую.
– О, Астрахань! – воскликнула она, – была я у вас, была... в сорок шестом году.
Первый послевоенный год. Приезжает вербовщик нанимать на работу в Астрахань. Подъемные обещают.
– Гола, боса, голодна, – описывает бабушка Лена трудности послевоенного времени, – а рада была до смерти, что за работу мне деньги платить будут. Даже долго думать не стала, а кто меня там ждет, куда я там пойду, как туда вообще доберусь...
Добираться было непросто: товарные вагоны, разбитые дороги «день едем, а пять стоим», и так полтора месяца. Полученные подъемные ушли на еду в дороге. Да там еды-то – кусочек хлеба и стакан кипятка, только бы не умереть с голоду.
– В Астрахань приехала, а там оклад – 45 рублей, и живи на эти деньги как хочешь. А у меня из вещей только фуфайка и телогрейка на мне одеты, да и простынь на голове обмотана тряпкой... А как начала работать, так и платье одно мне там подарили, другое себе справила, кофту мне дали...
Работа в Астрахани нашлась на рыбзаводе.
— Селедку солить, судака коптить, воблу грузить — вот со всей этой рыбой я дело имела. Нагружу я полный таз, а мне мужики кричат: «Хватит! Хватит уже!», а я все старалась, план перевыполняла.
Но в Астрахани довелось поработать недолго: «заартачили» поехать в Узбекистан.
— Не пускали меня, а я ж не послушалась и поехала. На дорогу денег не хватало, пришлось продать все, что нажить успела и на вокзал. Вот только с билетом вышла путаница, и я курсирую: то в тамбуре еду, то на ходу руками держусь, пока не устану...
В Узбекистане с работой не вышло, но добрые люди подсказали поехать в Ош, и даже купили билет. В Киргизии работа нашлась, едва сошла с перрона — нужно строить ремонтный завод, общежитие предоставляют.
— Я за всю жизнь слова бранного не произнесла, а тут на стройке сплошной мат-перемат, — вспоминает бабушка Лена, — а ведь как тогда работали? Траншеи копай ломом вручную, раствор мешай вручную, камень на носилках тоже носи руками... Это сейчас бульдозеры, бетономешалки, а тогда все сами, сами...
Веришь, нет?
В разговоре бабушка Лена то и дело повторяет фразу: «Веришь, нет?». А как не поверить человеку, у которого история одной большой страны прошла перед глазами? На языке так и вертится объяснение, мол, время тогда такое было. На самом деле не время, а люди. Те, которые помогут всегда, несмотря на все невзгоды.
К трудолюбивой девушке присмотрелась семья коллеги по стройке, пожалели и предложили жить у них. Оставила тогда Лена тяжелую дополнительную работу, вот только саму работу не бросила: помогала им по хозяйству, за домом присматривала, а ее привечали за это на новом месте.
— Молоко пила хорошее, сало даже ела, платья они мне помогли купить, пальто из штапеля, — вспоминает бабушка Лена, — сама бы я этого так и не увидела бы! Даже сапожки импортные купили, хоть и не надо было, а нарядили меня...
Приоделась Лена и пошла по парку с подружкой гулять. Раз пошла, второй пошла, а на третий раз прицепился к ней солдатик. Я, говорит, в вас влюблен, давайте поженимся.
Ушла тогда Лена из приютившей ее семьи, чтобы завести свою. Сняли не комнату даже — на что денег хватило — сарай. В сарае полы дырявые, стены беленые, но с милым, говорят, рай и в шалаше. Вот только не случилось личного счастья, да и милый оказался не милым.
— В сороковые призывался, в пятидесятом демобилизовался, — считает вслух бабушка Лена, — это ж сколько он, дурак, служил? Ему мать родная так и сказала, когда он знакомить меня к ней привез. Столько лет, говорит, служил, а ума не нажил! Его дома, оказывается, невеста все это время ждала...
Но Лене с ребенком деваться уже было некуда. Стерпится, говорят, слюбится. Но жена сына так и не пришлась ко двору несмотря на все старания: и по хозяйству помогала, и чистоту по дому наводила, а в ответ слышала только, что муж ее неграмотный, и домой такую же неграмотную привел, а невеста-то бывшая учительницей была...
Молодые переехали к другим родственникам, потом на съемную комнатку.
— Комната та была, — вспоминает бабушка Лена, — с одной кроватью. Я спать ложусь, а дочь всегда к стене кладу, а тут что мне в голову пришло положить ее с краю и сама не знаю. Вот только сквозь сон слышу я, как что-то мокрое тычет мне в спину, глядь, а там свиная голова торчит! Вот такие там стены были, ни кирпича, ничего... А будь у стены дитя, то сожрала бы.
Семейная жизнь не сложилась: муж пил, поднимал руку, дома не ночевал, деньги не приносил. Лена стала собираться на работу, да с дитем никуда не брали, и в ясли маленькую дочку было не пристроить. Но снова помогли добрые люди. Так Лена Ерхова попала на молокозавод и продолжила трудиться уже там, чтобы содержать себя и дочку. Когда терпение окончательно кончилось, Лена вместе с дочкой переехала в Красноярск. И начала там все заново. В столовой работала, на стройке работала, с завода по производству комбайнов ушла на пенсию.
— По 5-6 тысяч мелких деталей выдавала за смену, — рассказывает она, — парни и то меньше меня выполняли, а я все руки себе изранила на том заводе, зато получала больше их.
Так и зажила Елена Ерхова. Обставляла собственную квартиру по своему вкусу, будто в отместку за свою молодость по съемным комнатушкам с гнилыми полами. Наряжала дочь в нарядные платьица, отыгрываясь за свое голодное босоногое детство. Жизнь-то какая у бабушки Лены была? Да никакой жизни не было: всего хлебнула, а хорошего видела мало.
Жизнь началась
Когда бабушка Лена решила уже пожить для себя, то первым делом отправилась путешествовать. Вырастила дочь, воспитала внуков, живет одна. Пенсия ветерана труда — 24 тысячи рублей. Для человека, который всю жизнь привык отказывать себе во всем, накопить на поездку заграницу не составило труда. Бабушка откладывала каждый месяц по 10 тысяч рублей, так и хватало на путешествия два раза в год.
— Ох, помню, поехала я в санаторий в Карловы Вары, здоровье поправить, — вспоминает она, — а врачи все удивляются, как я живу такой активной жизнью, может, питание особое было? Да какое там питание у меня было! Маленькая была лебеду ела, мерзлую картошку, да липы листочки... А они все думают, что я хорошо питалась.
Но судьбоносной оказалась поездка во Вьетнам, куда бабушка Лена отправилась с одним рюкзаком. Заказывала там еду в местных кафе, купалась в море, заводила новых друзей, каталась на байке... И все это в свои 89 лет! Именно об этом удивительном знакомстве и написала Екатерина Папина на своей страничке в фэйсбуке, за что теперь бабушка Лена называет ее не иначе как «ангел мой».
Пост про смелую пенсионерку из Сибири в далекой Азии имел эффект разорвавшейся бомбы: тысячи лайков, репостов и комментарии на разных языках мира с пожеланиями добра и здоровья бабушке Лене. Про Елену Михайловну написали сотни СМИ, сняли с десяток сюжетов на ТВ, ее приглашали принять участие в ток-шоу и открывали перед ней новые города и страны.
— Позвали меня на «Модный приговор», — рассказывает бабушка Лена, — и спрашивают, кто мой самый любимый артист? Басков, говорю, конечно же. Я на следующий день приезжаю туда, открываю дверь, а там — Николай! Выходит ко мне с огромным букетом, я чуть с ног не свалилась! Даже подумать не могла, что познакомлюсь с ним, а он меня еще и на танец пригласил! А потом и путевку в Таиланд подарил на две недели в пятизвездочный отель. Это чудо!
Чудеса на этом не закончились и продолжали сбываться с невероятной скоростью. Снова и снова находились люди, которые хотели сделать что-то особенное и доброе для нее.
— В Красноярске мне глаза три раза оперировали, — бабушка позволила себе немного пожаловаться на здоровье, — а толку нет. Тут Николай Дубинин из Москвы взял и пригласил меня в израильскую клинику. Полдня возили меня там по врачам, а помочь не смогли: угробили мне, оказывается, уже глаза…
Но бабушка Лена долго не стала расстраиваться, и поехала на Красное море, на Мертвое море, окунулась в Иордан, добралась до Иерусалима и прошлась там по всем знаковым местам. А только вернулась из Израиля, как получила в подарок еще одну путевку — на этот раз в Доминикану, где отметила свой девяностолетний юбилей на борту яхты. А потом еще и Максим Галкин позвал бабушку Лену на передачу «Старше всех!» и подарил ей поездку в Италию. Так Елена Михайловна побывала в Риме. И точно также благодаря добрым людям с ней случилась Германия, Испания, снова Таиланд и еще несколько поездок, в том числе и по России. Всего бабушка Лена посетила 21 страну.
Из каждой поездки бабушка Лена привозит массу впечатлений, подкрепленных фотографиями. Бабушку узнают на улицах, фотографируют и фотографируются с ней. И бабушка, которая раньше считала, что получается на фотографиях не очень, вдруг слышит, что она такая красавица, и, самое главное, в путешествиях она даже чувствует себя лучше, будто только так начала жить по-настоящему.
— Как в сказку попала, — признается бабушка Лена, — вот как с людьми мне везет по жизни!
С людьми и, правда, везет. В Испанию, например, бабушка Лена ездила лечить зубы по приглашению стоматологической клиники на Тенерифе. Все расходы клиника взяла на себя. Или вот еще: записывала с ней как-то интервью журналистка Катерина, а потом и говорит, эх, баб Лен, отвезу и я вас куда-нибудь. И показала бабушке Стамбул.
А еще у бабушки Лены просто невероятная память на имена, места, детали. Она помнит всех и помнит только хорошее. Без слез не может рассказать о всех подарках, что успела получить за это время от неравнодушных к ее жизни людей. «И чем я только это все заслужила?» — спрашивает она саму себя, и признается, что совсем не знает, как отблагодарить всех, кто сделал ее жизнь похожей на сказку, в которой сбываются все мечты. И даже остается место для новых желаний: теперь бабушка Лена мечтает добраться до Сингапура или Бали.
— Помню, молодая была даже мороженое себе лишний раз позволить не могла: девчонки после работы бегают за вкусненьким, а я все откладываю... А сейчас остановиться не могу, так во вкус вошла! Туда еду, сюда еду, сколько проживу еще — не знаю, только землю эту обхвачу, как смогу, и жизнь ухвачу, и держаться за нее буду, так жить хорошо, такая жизнь интересная...