Самые важные события в жизни – периоды падения до нуля
Музыкант Евгений Федоров - душа компании Клуба путешествий Михаила Кожухова - рассказал нам о ностальгии, ценности отшельничества, легендарном клубе "Tamtam", а также о том, почему для создания чего-то нового порой нужно бросить всё, вступить на борт корабля и уйти на неделю в открытое море.
Фотография на превью: Ася Долгая
Как так получилось, что вы пошли в рок, а не в академическую музыку, как ваши родители (мать – преподаватель фортепиано, отец – саксофонист - прим.ред)?
Рок – это жизнь, танцы, девочки, приключения и все, что связано с безобразием, которое в подростковом возрасте очень привлекательно. Но классический бэкграунд все равно остался. Время от времени, играя в самых жестких рок-группах, я приходил к маме и просил (и до сих пор прошу) сыграть что-нибудь из Дебюсси. Но стоит заметить, что у меня никогда не было желания стать артистом. Есть что-то подозрительное в том, когда мальчик хочет с раннего детства им быть. Это должна быть какая-то мощная потребность в высказывании. Не случайно самые выдающиеся драматические актеры и певцы приходят из совершенно противоположных профессий: ядерной физики, математики, и очень часто из медицины.
Вы на долгое время уезжали в Непал. Это можно считать творческой командировкой или своего рода - борьбой с кризисом?
Непал – это только один из эпизодов. Порой очень хочется все бросить и уехать туда, где нет привычных вещей, где нет музыки. Однообразие "репетиции - концерты" тоже нужно время от времени прекращать. Перемена мест позволяет шире взглянуть на планету, и переоценить свое место на этой планете. В социальном окружении немного теряется ощущение перспективы и представление о своем масштабе, как личности. Чтобы вернуть это ощущение, нужно уехать куда-нибудь в горы, осознать свою полную ничтожность перед создателем и вселенной и, может быть, начать с нуля.
То есть в принципе каждому человеку полезно хотя бы раз в жизни уйти в отшельничество?
Каждому. В обычной жизни это происходит в виде синусоиды: взлеты - падения. Периоды падения той части синусоиды, которая находится ниже нуля, гораздо полезнее, чем те, которые находятся в этой точке пика, где у тебя все есть и все получается. К этим моментам надо быть очень внимательным, потому что именно после них начинается молниеносное падение вниз. Эта нижняя нулевая точка – самая важная в жизни любого человека. Только так можно осознать перспективу и систему координат в целом.
Получается, что "Крузенштерн" – это будет примерно то же самое. Вы так ожидаете?
Я уверен, что когда ступлю на палубу, где есть люди, которые разбираются в такелаже, знают, как двигаться по звездам, как вычислять свои параметры сообразно спутниковым системам, в этот момент я почувствую себя младшим учеником самого младшего юнги, потому что хоть я и читал множество книжек, хоть я в школе и выпиливал лобзиком шпангоуты в судомодельном кружке, всего этого, конечно, недостаточно. Я надеюсь на то, что это будет плодотворный творческий скачок. Потому что для создания нового нужно что-то изменить. К примеру, бросить все нафиг, вступить на борт корабля и уйти на неделю в открытое море.
С чем была связана эта тяга к морю в детстве?
Мне всегда нравился капитан Немо, потому что это абсолютно самодостаточная фигура, вдали от всей цивилизации, но на суперсовременном корабле. К тому же, он занимается благородными вещами: борется за освобождение родного народа от английских завоевателей. А вообще мы все воспитаны книгами и мифами. Вся наша сегодняшняя ностальгия по Советскому Союзу пропитана исключительно советскими кинофильмами, песнями и книгами, потому что в реальности все было не так, как в кино. И в этом смысле советская пропаганда сделана великолепно. Фильмы, которые были сняты 50 лет назад, до сих пор работают лучше всех современных. "Optimystica Orchestra" (музыкальный проект Евгения Федорова - прим.ред) как раз об этом. Она про дальние путешествия, про странствия, про то, о чем мечтал маленький 12-летний мальчик во время занятий в школе или после школы. В итоге, у нас все это выродилось в проект "Optimystica Orchestra". Это чистая, светлая музыка о какой-то несостоявшейся жизни.
Какой момент своей жизни вы бы хотели повторить?
В одной горной деревне на границе между Индией и Китаем мы чуть было не зависли на целую зиму с девушкой, которая впоследствии стала матерью моих детей. В конце сентября мы застряли на перевале и были на 99% уверены, что до мая оттуда не выберемся, потому что все было завалено снегом. Впереди маячили прекрасные семь месяцев. За одну ночь мы распланировали целую жизнь: от работы дворником до работы учителем русского языка в местной школе. Но на следующий день местные вооруженные силы перевал этот продавили, и мы за сутки смогли оттуда выбраться. Признаюсь честно, когда его открыли, мы даже немного расстроились, потому что уже настроились на то, что перезимуем в очень глухой индийской деревне.
Давайте вернемся в прошлое, вспомним легендарный питерский клуб “Tamtam”, где в разное время выступали и “Tequilajazzz”, и “АукцЫон”, и “Король и Шут”. Есть ли что-то, хотя бы отдаленно напоминающее его сейчас?
Аналога нет и никогда не будет. Там был именно клуб. Там была гостиница, там можно было переночевать. Там всегда, с утра пораньше, начинал готовиться гигантский чан с вегетарианской едой по кришнаитским рецептам. Это была коммуна, в первую очередь, по такому берлинскому принципу. Как в поздние годы, перед самим объединением Германии. В Европе таких мест тоже не осталось. Они стали жертвами джентрификации. Например, Кройцберг сегодня – центральный район Берлина. А раньше – многочисленные панк-клубы, сквоты, тусовки. Вот Кройцберг напоминал как раз то, что происходило в клубе "Tamtam".
Страны и города в названиях ваших песен редко имеют отношение к географии: "Испания" – исторические аллюзии, "Америки" - житейские или психологические. Но почему песня с "Журнала живого" называется именно "Берлин"?
Это песня про любовь. В умах людей нашего поколения, падение Берлина – одно из ярчайших событий в истории. В конкретном случае я сравниваю свои чувства с падением стены: как падает незыблемая твердыня. Когда мужчина терпит полное поражение во всех своих эгоистических, эгоцентрических устоях.
Когда вы пишете песни, кто за что отвечает? Один мой знакомый предположил, что вы за гармонию и лиричность, Дусер (сооснователь и бессменный ударник группы Tequilajazzz - прим.ред) - за хардкор и жесть.
Инь и янь неразделимы. Если их разделить, то будут просто два пятнышка разного цвета, вот и все. Что касается гармонии и мелодии, то да, скорее на мне лежит вся ответственность. Но на жесть я тоже претендую!
Вы когда-то говорили о том, что Tequilajazzz - по смыслу русский Radiohead. Что вы имели в виду?
Я просто кого-то троллил.
Для тех, кто все пропустил: как так вышло, что Tequilajazzz собралась в наполовину новом составе? Раньше были лишь реюнионы. Как изменилась музыка с приходом Константина Чалых?
Костя – наш старый друг. И когда у нас была попытка реформации состава, он был первый, кому я сделал предложение. Это было еще девять лет назад. Но тогда у нас не получилось, и группа была вынуждена заморозить свою деятельность до момента реюниона в год 20-летия группы в классическом составе. А дальше мы предпочли развиваться так, как хотим развиваться – с новыми участниками. Только так было возможно.
Вы не хотели вернуться к прошлому?
Во-первых, прошлое отсутствует. Прошлое - это миф. Прошлое - это то, что историки на государственной службе пытаются удержать в рамках каких-то своих идей. Гораздо важнее память, культурная в первую очередь. В физическом смысле истории не существует. То, что было секунду назад уже никогда не произойдет. И любая попытка вернуться в прошлое в принципе абсурдна. Нам совершенно не нужно откатываться назад и повторять еще раз слово в слово то, что мы хотели сказать. То же самое касается и событий - мы должны о них помнить и делать наше дальнейшее движение уже сообразно тому, какой опыт мы приобрели в прошлом.
Музыканты склонны к ностальгии?
Для музыкантов это очень болезненная история, потому что это палка о двух концах. Мы очень любим нашу аудиторию, и всегда счастливы видеть людей, которые годами приходят к нам, из десятилетия в десятилетие. Но, в то же время, мы очень часто огорчены тем, что аудитория требует то, что полюбила 20-25 лет назад. Очень трудно двигаться вперед, когда ты являешься в какой-то степени заложником того, что ты сделал раньше. Слушатель хочет видеть тебя таким, каким ты был в тот момент, когда он услышал твою песню в первый раз: познакомился с девушкой под твою музыку, первый раз напился на выпускном под твою песню. Но ведь сами люди позволяют себе меняться: обрастают животами, заводят семьи, меняют машины, квартиры, страну проживания. Но ты вынь да положь, и оставайся таким, каким был, с тем же самым репертуаром. Мы готовы это делать, но позвольте нам тоже меняться.