От «Мулен Руж» до «концерта века» на фоне Эйфелевой башни. Пять музыкальных историй Парижа
Накануне поездки в Париж, посвященной французской музыке во всем ее многообразии, рассказываем пять невероятных музыкальных историй. Концерт Доминго, Каррераса и Паваротти, джаз-клуб в подвале тайного общества масонов, штраф за первый в истории стриптиз в кабаре — все это могло произойти только в городе на берегу Сены.
Концерт трех теноров на фоне Эйфелевой башни
Чемпионат мира по футболу, проходивший в 1998 году в Париже, запомнился не только победой Франции, но и крупным музыкальным событием. Под занавес чемпионата прямо на фоне Эйфелевой башни выступили три легендарных тенора — Пласидо Доминго, Хосе Каррерас и Лучано Паваротти. Пока критики злословили о том, стоит ли мешать оперу с футболом, музыка просто делала свое дело.
Репертуар до последнего держался в строжайшем секрете и состоял из известных оперных арий, неаполитанских песен, романсов и популярной музыки. Почти три часа под открытым небом звучали произведения в исполнении лучших теноров мира в сопровождении парижского оркестра под управлением Джеймса Ливайна, главного дирижера Метрополитен-оперы в Нью-Йорке. И хотя это был не первый и не последний концерт оперного трио в финале чемпионатов мира, выступление у Эйфелевой башни запомнилось больше других.
Парижский концерт стал самым массовым, самым громким, самым триумфальным и вообще самым-самым подобным мероприятием в истории. Только на Марсовом поле, где он проходил, собралось около 150 тысяч человек, а трансляция велась в 75 странах мира. По самым скромным подсчетам, общая аудитория составила 2 миллиарда человек. Выпущенный концертный альбом стал золотым в США и Франции и позже был переиздан с подзаголовком «Концерт века». Одним словом, это был рекорд.
Как оказалось, за кулисами тоже кипели нешуточные страсти, ведь сами певцы болели за свои сборные всей душой. Пласидо Доминго после проигрыша сборной Испании хотел объявить об уходе со сцены, Хосе Каррерас целый вечер ни с кем не разговаривал, а Лучано Паваротти после злосчастных пенальти в итальянские ворота и вовсе рыдал. Впрочем, какой еще реакции на футбол стоило ждать от двух испанцев и одного итальянца, даже если они оперное трио?
Кинематографичные декорации к балету «Юноша и смерть»
Послевоенному Парижу было не до балета. Сказались оккупация, потеря репутации Парижской оперы и обвинения в коллаборационизме в адрес ее главного хореографа. Но город еще помнил Дягилева, поэтому жить и творить продолжал по его традициям, а от цитадели классического танца решил отойти к альтернативной сцене — Театру Елисейских полей. Именно на сцене этого театра 25 июня 1946 года состоялась премьера балета «Юноша и смерть».
Идея и либретто принадлежали Жану Кокто, хореография и постановка — Ролану Пети, музыка — Иоганну Себастьяну Баху в оркестровке Респиги. Изначально концепция оформления балета также принадлежала Кокто. В соответствии с его планом, декорации для первой картины создал Жорж Вакевич, бывший российский подданный и известный французский сценограф и художник театра и кино. Для второй картины требовался фон ночного Парижа, но у авторов уже не нашлось средств для производства сложной декорации. И тогда они использовали готовую декорацию из фильма «Мартин Руманьяк».
Ирония оказалась не только в том, что и фильм, и балет вышли в один и тот же год, и даже не в том, что на фоне этих декораций сначала снималась Марлен Дитрих, а теперь в роли юноши танцует Жан Бабиле, а в том, что и эти декорации выполнил все тот же непревзойденный Жорж Вакевич. Сценическим костюмом Жана была простая репетиционная одежда, а вот платье Смерти на заказ сшила Варвара Каринская, бывшая владелица московского салона, на тот момент американская художница по костюмам, которой весь балетный мир обязан современным видом пачки.
Двадцать лет спустя балет «Юноша и смерть» был экранизирован при участии Рудольфа Нуриева, а потом и Михаила Барышникова. Позднее балет ставили и в Мариинском, и в Большом театре — и это не считая предыдущих постановок в Ла Скала и Американском театре балета — но та первая постановка на сцене Театра Елисейских полей так и осталась особенной. То ли из-за трепета первого опыта на новой балетной сцене, то ли из-за канареечно-желтого платья, в котором выходила на сцену Зизи Жанмер в роли Смерти.
Легендарный джаз-клуб в кино и не только
Le Caveau de la Huchette — легендарный джаз-клуб в Латинском квартале Парижа. Клуб обосновался в этих стенах только в середине прошлого века, но само здание намного старше и датируется XVI веком. Говорят, что когда-то здесь собиралось тайное мистическое общество Розенкрейцеров и те, кто связан с масонами. Неизвестно, правда это или нет, но пятисотлетний подвал, напоминающий лабиринт, до сих пор сохранил средневековую мистическую атмосферу.
С тех пор как «подвал Юшетт» (а именно так переводится название клуба) облюбовали джазовые музыканты, он стал местом встречи для выдающихся современных исполнителей. Здесь выступали американские джазмены Лайонел Хэмптон, Арт Блэйки и Каунт Бейси. Стараниями Сиднея Беше, переехавшего из Нового Орлеана в Париж, джаз стал традиционным в Европе. Свои первые шаги в джазе делали в «подвале» и французские музыканты Клод Лютер и Клод Боллинг. Последний больше известен как автор музыки для французских фильмов, в том числе документального кино о Каннском фестивале в 1957 году.
Такое важное для культурной жизни Парижа место не мог обойти стороной и кинематограф. Впервые Le Caveau de la Huchette появляется на экране в фильме Марселя Карне «Обманщики», где сыграл одну из своих первых ролей молодой Жан-Поль Бельмондо. Увидеть знаменитый клуб можно и в американо-британском фильме «Здравствуй, грусть!» по одноименному роману Франсуазу Саган. За Le Caveau de la Huchette настолько закрепилась богемная слава, что он ненадолго появляется в фильме «Ла-Ла Ленд», местом действия которого вообще-то заявлен Лос-Анджелес. Не исключено, что атмосфера музыкального клуба вдохновила создателей этого фильма, ведь из четырнадцати номинаций на Оскар «Ла-Ла Ленд» одержал победу в шести категориях, в том числе и за лучшую музыку.
Кабаре, шансон и другие явления Монмартра
Кажется, во всем Париже не найти более творческого района, чем Монмартр. Холм с базиликой Сакре-Кёр на вершине — не просто одна из самых популярных достопримечательностей города, но и центр искусств. В первую очередь, музыки. Монмартр известен многочисленными кафе-шантанами, джаз-клубами и, конечно же, кабаре.
Именно в районе Монмартра находится «Мулен Руж», где задорно танцевали канкан и впервые в истории был исполнен стриптиз, впрочем, стоивший внезапно оголившейся танцовщице штрафа в 100 франков. В легендарном кабаре выступали известные шансонье Ив Монтан и Шарль Азнавур, пела «воробышек» Эдит Пиаф, танцевал Михаил Барышников. «Мулен Руж» умел притягивать зрителей и без излишнего эпатажа, а эпатировать удавалось на грани экстрима. Как-то раз на сцене кабаре соорудили огромный аквариум, в котором плавали обнаженные танцовщицы, а для другого шоу задействовали еще и змей.
«Мулен Руж» не единственное кабаре в Париже, но только его можно назвать легендарным. В разные годы о кабаре было снято несколько одноименных фильмов, его упоминали в книгах, рисовали на картинах и афишах.
Даже если вам не удастся купить билет на шоу, все равно стоит прогуляться по Монмартру в окрестностях «красной мельницы» — знаменитый фасад кабаре заметен издалека. Поблизости есть и настоящая мельница, сохранившаяся с XIV века, а рядом с ней — ресторанчик, знакомый по картине Ренуара, который снимал на Монмартре студию с садом. Кстати, еще «две мельницы» известны по фильму «Амели» — это Café des deux moulins, где работала главная героиня фильма. Особенно хорошо бродить по Монмартру под музыку из кино. Джаз джазом, но и саундтрек Яна Тирсена ему к лицу.
О гимне, написанном композитором-масоном
Тайное общество масонов до сих пор окутано самыми невероятными легендами. Даже основная версия об истоках масонства подвергается сомнениям. Главной считается история происхождения масонства от средневековых строительных гильдий каменщиков, но есть теории и о его корнях в ордене тамплиеров и ордене розенкрейцеров. Еще больше мифов — о принадлежности тех или иных известных деятелей искусств к масонской ложе, однако известно наверняка, что в их число входили шесть великих композиторов.
Вольфганг Амадей Моцарт был членом ложи «К коронованной надежде на востоке Вены» и написал много произведений для масонских церемоний. По его рекомендации к масонской ложе «К истинному согласию» присоединился Йозеф Гайдн, однако его участие было номинальным: на собрании он присутствовал только один раз. Иоганн Кристиан Бах, младший сын Иоганна Себастьяна Баха, также был хорошим другом Моцарта, но жил в Лондоне, поэтому и вступил в лондонскую «Ложу девяти муз № 235». Ференц Лист присоединился к немецкой масонской ложе «К единству», был почетным членом масонских лож в разных странах, а потом принял сан католического аббата. По инициативе Яна Сибелиуса масонство было возрождено в Финляндии. Он написал несколько произведений для ложи «Суоми» в Хельсинки и часто выступал на ее собраниях. Руже де Лиль был членом масонской ложи «Тайное братство», но в историю он вошел как автор «Марсельезы», гимна французской революции, ставшего государственным гимном всей страны.
Невероятно, но факт: музыка, написанная масоном, недолго звучала и в качестве гимна нашей страны. После отречения Николая II от престола в 1917 году музыка Руже де Лиля была утверждена в качестве государственного гимна временным правительством. До тех пор, пока ее не сменил «Интернационал», тоже написанный французами, хотя и не масонами. Об этих и других причудах музыкальной судьбы можно узнать в Музее масонства, расположенном в 9-м округе.
Заседания масонской ложи в Париже проходили в том числе и в подвале здания на улице Де Ла Юшетт, том самом, где сегодня находится джаз-клуб Le Caveau de la Huchette. И в этом переплетении судеб, музыки и мест, пожалуй, и состоит современный Париж. Нам остается только к нему прислушаться.
